Несколько недель назад мне посчастливилось поймать Савитара на закате после того, как он провел долгий день, занимаясь серфингом. Мне не очень-то улыбалось сидеть на мокром пляже, так как я скорее отношусь к людям предпочитающим прогулки по холмам в свете луны, но, эй, что такое небольшой дискомфорт, когда есть шанс поговорить с таким страшным, неотразимым... существом? Вот так я покрыла тело кремом для загара, взяла себя в руки и задала самые горячие вопросы Ктонианскому стражу.
ШК(Шерри Кеньон):
- Итак, Сав... проводя столько времени, занимаясь серфингом, ты никогда не волнуешься о том, что твои тату могут исчезнуть?
Савитар: Пфф.
Отметив уклонение от ответа и неудивительный раздраженный взгляд я перешла к первому вопросу от поклонников.
ШК: То, что каждый из нас больше всего на свете хотел бы знать, кто и что ты, в действительности?
Савитар: Если бы я хотел сеанс психотерапии, то лег бы на кушетку в кабинете какого-нибудь доктора, который бы, играя в Angry Birds усердно делал вид, что выслушивает всю эту ерунду, до которой совершенно никому нет дела. Вроде того, почему я до сих пор в бешенстве из-за того, что мама не покупала мне в детстве игрушек. Или почему я зол 99,9% времени... вот как сейчас.
Начиная опасаться за свою жизнь, я сделала еще одну пометку, с трудом сглотнула и перешла к следующему вопросу.
ШК: Что ты чувствуешь, когда серфингуешь? Савитар: Умиротворение. ШК: И?
Савитар: Волны. ШК: А еще? Савитар: Умироворение.
Не желая попадаться в вырисовывающуюся бесконечную петлю, я кратко записала ответ и просмотрела свои заметки.
ШК: Ты счел бы себя Силой, которую невозможно остановить или Неподвижным объектом?
Савитар: Зависит от того, на какой я стороне войны.
ШК: Ох... забавно, что ты упомянул войны и стороны. Как ты относишься к Стиксу из Дидимоса?
В ответ я получила ничего не выражающий взгляд.
ШК: Совсем ничего?
Савитар: С чувствами никогда не просто, не так ли? Они никогда не сухи и не четки. Но он все еще числится среди живых... пока... потому можно было бы сказать, что я еще не исчерпал своего остроумия с ним.
Отмечаю довольство в его голосе, в то время как он говорил и размышлял, что это значит для Стикса.
ШК: Он тебе нравится?
Савитар: Он дышит.
ШК: Это не ответ.
Савитар: Это не вопрос.
Пришла моя очередь фыркнуть.
ШК: Эш - один из тех людей, которых ты любишь, а Стикс пытался его убить. Почему ты не отомстил ему за это?
Савитар: Кто сказал, что я не сделал этого?
ШК: Значит, сделал? Савитар: Кто сказал, что сделал? ШК: Ты.
Савитар: Я?
Сообразив, что мы снова вернулись к петле, я сменила тему.
ШК: Уриан сказал мне, что когда он привел тебя к Стиксу, ты... Савитар: Мы не говорим об этом.
ШК: Почему?
Он обжег меня таким яростным взглядом, что я чуть не стремглав бросилась прочь по мокрому песку, но обернувшись задала последний вопрос.
ШК: Я знаю, что у тебя была не лучшая жизнь и что есть много вещей, о которых ты не хочешь говорить. Я отлично понимаю, почему ты не любишь других существ и живешь здесь в одиночестве. Но на самом же деле, ты имеешь дело и с людьми и с Верами, как вот недавно со Стиксом и Ашероном. Как ты решаешь, кому помочь, а кого заставить страдать?
Савитар: Знаешь, что я ненавижу?
ШК: Интервью?
Не на шутку злой взгляд.
Савитар: Жестокость, что живет во всех нас. Даже во мне. Потребность причинить как можно больше боли и страданий тем ублюдкам, что вокруг нас, когда нам самим больно. Дерьмово, когда набрасываешься на незнакомца, и в тысячу раз хуже, когда это тот, кого ты любишь. ШК: Ты когда-то причинил боль тому, кого любишь?
Савитар: Как и все мы.
ШК: Ты пытался принести извинения?
То, как глубоко и медленно он дышал, предупредило меня, что я снова ступила на зыбкую почву.
Савитар: Есть вещи, которых сожалениями не исправишь.
ШК: Можно ли это отнести к Стиксу и Ашерону? Савитар: На этот вопрос только они могут ответить. И это одна из причин, которая мешает мне оборвать эту адскую пропасть, что мы зовем жизнью.
ШК: А другие?
Савитар: Существует три вещи во Вселенной, которых даже я со всем своим могуществом никогда не смогу понять.
Он загнул пальцы.
Савитар: Глубина человеческой глупости. Наша жестокость по отношению друг к другу. И вечная способность сердца любить кого-то, несмотря на то, что оно черт возьми, было в клочья разодрано ими.
ШК: Думаю, Беттани сказала об этом лучше всего. Есть разница между тем, что сломано и изранено. Раны могут со временем зажить.
Савитар: Верно... но и сломанное можно починить, даже если это перелом с осложнениями. ШК: Это относится и к той, о которой ты никогда не говоришь?
Он обратил печальную улыбку закату.
Савитар: Быть может надежда есть для всех нас... и для меня. И возможно завтра я встану и решу открыть дверь для Аполлими, отпустить ее в мир и сказать bon appétit, mon ange. (с фр. приятного аппетита, ангел мой).
Потом он встал и направился к своему уединенному дому. Я пошла было за ним, но затем поняла, что ему нужно побыть одному. Потому довольно вздохнула и направилась домой, где меня ждут три моих собственных мальчика. Я видела, что творится с оставленными детьми, и потому в этом плане буду схожа с Аполлими и стану защищать их изо всех сил. В конце концов самое опасное существо на планете мать, защищающая свое чадо, кем бы она ни была. Этот урок мне преподала моя собственная мать.
Ты никогда не узнаешь, что творится в сердце другого человека, пока не взглянешь на мир его глазами. И Стикс показал мне очень многое.
